Читать интересную книгу Хроники московского провала [СИ] - Валентин Горблюк

Департамент определил место поединка в Манеже. Именно там проходили суды над провинившимися горожанами. Как сказал Роман-Элум, чиновники долго выспрашивали его, откуда он узнал о своей привилегии сразиться с Цербером. Мир слухами полнится- был его ответ. На что Вячеслав Иванович – Борл заметил, такая поговорка есть и в их мире.

Вернулся откуда-то Дорн. Он с воодушевлением потряс перед присутствующими пухлый мешочек. Это был елбуры. Организация Семиума снабдила ученого деньгами, на случай если возникнет возможность откупиться от чудовища. Используя последнюю надежду, Лена-Финера решилась, и позвонила Герундису. Она долго молчала, слушая телефонную трубку. Наконец сказав, что все поняла, в сердцах швырнула ее на рычаг аппарата.

– Боже мой,- воскликнула девушка,- зачем Роман- Элум поторопился. Герундис сказал, что с удовольствием взял бы деньги и закрыл дело. Он и рассчитывал на выкуп. Но уже получил извещение на поединок, и отказаться от него не вправе, – с укоризной обратилась к Роману-Элуму,- ведь говорила же я, не надо торопиться. Что ты наделал!

Роман-Элум, оправдываясь, скороговоркой произнес, что нельзя верить этим церберам. Он взял бы деньги и потом расправился со всеми.

– Так ты считаешь, что победишь Цербера! – язвительно воскликнул Коженин.

– Нет, но рассчитываю, что после моей смерти им не будет нужен мой сын и сестра.

– Слушай теперь меня, – произнес Вячеслав Иванович-Борл, – я буду сражаться с Цербером. Ты знаешь, что мы, пришедшие из другого мира бессмертны, и я буду с ним сражаться столько раз, сколько хватит терпения у судей. А там посмотрим.

Роман-Элум молча подошел к Коженину и крепко обнял его. В тот день перед поединком никто не спал за исключением Вячеслава Николаевича – Борла. Он проглотил пару таблеток для оцепенения, чтобы набраться сил для поединка. Вечером, Глоин персонально подал большой кусок натуральной колбасы и сок морской капусты Коженину. Друзья не хотели есть. Вячеслав Иванович- Борл был чрезмерно возбужден. Много шутил, смеялся, но в душе у него скребли черные кошки от страха встречи с чудовищем. А вдруг его тело не воскреснет. Коженин отчетливо представлял, как рыдает над его останками возлюбленная, как терзают сына Романа-Элума, как издеваются над сестрой Романа-Элума. Убежденный атеист первый раз обратился за помощью к богу. И повторял все время фразу 'Спаси и сохрани' до самого Манежа.

Лена-Финера больше всего была шокирована видом огромного баннера, натянутого на колоннах у главного входа: ' Только сегодня и только один раз в Москве вы сможете посмотреть, как доблестный Патриот Цербер разрывает на куски врага государства '.

– Какое кощунство! – воскликнула она, не сдержавшись. После чего, Глоин бесцеремонно закрыл ей рот рукой.

– Тихо, тихо, девушка. Тут полно соглядатаев. Ты должна выражать только восторг.

За растянутым баннером прочитали надпись на фронтоне здания 'Дворец Справедливости и Возмездия'.

Лена-Финера и Вячеслав Иванович – Борл оказались в замешательстве, увидев внутреннее убранство Манежа. Они привыкли ходить сюда на выставки, на различные городские мероприятия, а тут огромная арена, огороженная пятиметровым забором изготовленным из толстых металлических прутьев, по периметру которого стояли Церберы через каждые двадцать метров. Вдоль мрачных серых стен тянулись ряды скамеек как в цирке. Зал был полон уродами четвертого и пятого уровней. У входа потребовали билеты. Здесь был свой бизнес. Вход стоил тридцать елбуров. Цена очень высокая, если учесть, что одна бутылка пива из-под полы стоила двадцать елбуров. На входе два Цербера- контролера тщательно проверяли чипы личности. Только одному Роману-Элуму удалось пройти бесплатно, как виновнику всего этого действа. Два чиновника, судя по нормальной человеческой внешности представляли из третий уровень Служителей Верховного. Они пригласили Романа-Элума пройти с ними. К ним тут же пристроился Коженин, заявив, что он будет сражаться вместо отца заявителя. Сопровождающие пожали плечами, и повели обоих за кулисы. В небольшой комнате сидел начальник Департамента Милостей Правительства Великой Афроевразиании. Он потребовал, чтобы бойцы поставили свои подписи на бумагах. Это обвинительное и оправдательное заключения. Все зависело от исхода поединка.

Лена-Финера присела во втором ряду и сразу почувствовала на себе чей-то взгляд. Да, это был он – Герундис. Цербер стоял в ста метрах от нее в кругу своих друзей и пристально глядел на девушку. Она увидела, что в его глазах отсутствовала агрессия. Противник вымучено оскалил зубы. Это была улыбка зверя. Девушка отвела взгляд в сторону. Ее уверенность в том, что главным виновником всех их неприятностей был Цербер, порождала ненависть к Герундису.

Раздался звон огромного колокола висящего над ареной. Все находящиеся в зале замолчали, и наступила гробовая тишина.

На середину арены вышел, переваливаясь из стороны в сторону, четырехметровый уродец- это был начальник Департамента. Он принялся зачитывать жалобу маленького Галамаса, которую написал от его имени Роман-Элум. После чего представил зрителям присяжных, которые располагались в первом ряду. Внимательно, с повторами, прочитал Правила поединка и Правила присяжных, которые в конце сражения должны будут подписать вердикт. Закончив процедуру посвящения, чиновник развернулся и заковылял прочь с арены. С двух противоположных сторон вышли два человека обычной внешности, но одетые в форму необычного покроя. Что-то вроде черного пальто с очень широкими плечами с нашитыми белыми погонами, к которым приколоты белые длинные ленты. На голове огромные тюрбаны из такой же белой ткани с пришитыми большими искусственными глазами. Встретишь такого в подворотне и сознание потеряешь от их вида. Народ в зале оживился и дружно зааплодировал. Они приветствовали популярных телеведущих единственного правительственного канала страны. Один из них громко и торжественно крикнул:

– На арену справедливости приглашается Командир сводного отряда Церберов Юговосточного округа Москвы Лейтенант Герундис.

Из прохода между рядами вышел Цербер. Перед ареной он зычно и устрашающе зарычал так, что колокол отозвался мелкой вибрацией. Бодро выбежал на середину арены и изо всех сил стал бить себя кулаками в грудь. Ведущий продолжал говорить что-то, но рев восторженных зрителей заглушал его речь. Друзья приуныли. Обстановка в зале явно не в их пользу. Контингент зрителей представлял ту прослойку общества, которая ненавидела ПРОСТОЛЮДИНОВ и Служителей Верховного Первого уровня. Для них это всего лишь огромная заполонившая стану биомасса народного быдла.

Второй участник поединка был представлен ведущим соответственно его положению в обществе:

– Приглашается на арену Справедливости Борл из ПРОСТОЛЮДИНОВ. Отщепенец, оспаривающий решение власти об аресте преступника Галамаса.

Вячеслав Иванович – Борл не спеша вышел на середину арены. Сделал вид, что оступился и поддал при этом оскорбившего его ведущего в спину. Шепнул ему:

– Мразь и шестерка. Жопализ презренный.

Ведущий поправил съехавший от тычка головной убор и часто заморгал своими белесыми глазами. Зал на некоторое время притих, разглядывая смельчака, бросившего вызов самой власти в лице Цербера, а потом дружно заулюлюкал и засвистел. До Коженина доносились крики: ' Порви его. Смерть преступнику. Герундис угостишь меня кусочком мяса!'.

Третий удар колокола возвестил о начале драки. Герундис и Борл сошлись. Трехметровая туша, словно гора, возвышалась над человеком. Цербер обвел взглядом из подлобья зрительный зал. Он искал Лену-Финеру, но ее не было. Девушка не могла смотреть на это зрелище и вышла в фойе. Просторный зал был безлюден. Она в одиночестве бродила из угла в угол, прислушиваясь к шуму в зале и отрывочным комментариям ведущих, которые звучали из нескольких небольших динамиков установленных в фойе.

Герундис медленно взял Коженина за грудки двумя пальцами и притянул его к своей морде:

– Мне велено доставить зрителям удовольствие. Не зря же они заплатили такие большие деньги, часть из которых достанется победителю, то есть мне. Я полчаса поиграю с тобой, а потом раздавлю тебя, – с этими словами он швырнул Вячеслава Ивановича – Борла на железную ограду. Коженин почувствовал, как металл обжег его спину. Он понял, что в этом поединке у него одна тактика – убегать и изворачиваться. Что он все последующее время делал, но силы оставляли его. Герундис все чаще и чаще хватал своего противника и играл с ним как кошка с мышью. То он просто подбрасывал его в воздух под восторженные крики зрителей, то пинал, словно резиновый мяч, отчего Коженин летел на ограду, которая сдирала с него одежду вместе с кожей. Наконец, Герундису все это ужасно надоело, он принялся планомерно отрывать у соперника конечности. Вячеслав Иванович- Борл не мог сдержать себя от боли и истошно кричал, но голос его тонул в гуле зала. Потом он потерял сознание. Цербер с легкостью отделил голову от туловища, поднял над собой и пробежал, ликуя, по периметру залитой кровью соперника арены. Зал ревел от экстаза. Ведущий объявил, что победитель может распоряжаться телом соперника на свое усмотрение и получить денежное вознаграждение. Присяжные вынесли вердикт, что Галамас виновен и подлежит наказанию вдвойне. Отправить его на непосильные работы.